Ход сражения

В бурную и дождливую ночь перед решающим сражением русская эскадра продолжала блокаду Синодской бухты. Корабли находились в дрейфе. Свободные от вахты матросы отдыхали, готовые по первому сигналу броситься по своим местам. Зорко всматривались в даль. вахтенные офицеры, время от времени окликая часовых, стоявших на баке. В каюте флагмана на линейном корабле «Императрица Мария» за тяжелыми занавесками долго горел свет: Павел Степанович Нахимов обдумывал мельчайшие детали предстоящей битвы.

Наступило утро 18 ноября 1853 г. Мрачными серыми тучами был затянут горизонт, в парусах шумел холодный осенний ветер, лил дождь. В туманной мгле скрывались Очертания турецких берегов. Но ничто не могло нарушить особой торжественности, царившей в эти часы на кораблях нахимовской эскадры.

В безмолвной тишине, прерываемой лишь порывами ветра и равномерным шумом морской волны, стояли на палубах кораблей тысячи русских матросов, внимая напутственным словам своих командиров. Потомки тех, кто ходил против врагов России с Ушаковым, Спиридовым, Сенявиным, они знали, что в предстоящем сражении нужно биться насмерть: на русских кораблях, как и прежде трубачи будут играть «до последнего».

По кораблям передали последний призыв Нахимова перед боем: «Россия ожидает славных подвигов от Черноморского флота; от нас зависит оправдать ожидания» Эта слова, исключительные по своей силе и простоте имели глубочайший смысл и огромное моральное воздействие на экипажи: Нахимов передавал им свою уверенность в победе, он говорил о России - близкой и родной сердцу каждого русского матроса...

Все ждали сигнала адмирала. Наконец в 9 часов 30 минут на флагманском корабле взвились долгожданные флаги. Адмирал Нахимов лаконично приказывал «Приготовиться к бою и идти на синопский рейд». Корабли снялись с дрейфа, и тотчас же начались окончательные приготовления к бою.

Канониры раскрепили все пушки, оставив их только на боковых и задних талях; к орудиям поднесли банники ганшпуги, прибойники, пыжи; в ведра налили воды; у люков сложили запасные колеса и тали, предназначенные для замены поврежденных в бою. В камбузе затушили огонь; на палубах приготовили баки с водой для питья; батарейные палубы полили водой и посыпали песком Трюмные унтер-офицеры с плотниками спустились вниз, чтобы быть в готовности заделывать пробоины. В баркасы и полубаркасы, заранее спущенные на воду, сложили верпы с кабельтовыми.

Получив доклады командиров кораблей о готовности к бою, Нахимов дал сигнал о построении кораблей в ордер похода двух колонн. Флагманский корабль Нахимова «Императрица Мария» возглавил правую, наветренную колонну; в кильватер ему пошли корабли «В. к. Константин» и «Чесма». Во главе левой колонны встал корабль «Париж» под флагом Новосильского; за ним последовали корабли «Три святителя» и «Ростислав». Немного поодаль от линейных кораблей шли фрегаты «Кагул» и "Кулевчи». При свежем восточно-юго-восточном ветре русская эскадра пошла в Синопскую бухту; на мачтах кораблей развевались национальные флаги.

В двенадцатом часу дня обе колонны русских кораблей, следуя движениям флагмана, легли на курс NWtW, направляясь в центр синопского рейда. С корабля «Императрица Мария» передали приказ флагмана; учитывая порывистый ветер, адмирал приказывал командирам при постановке на шпринг вытравить цепи на 10 саженей больше, чем было указано накануне.

Не изменяя первоначально поставленной фрегатам задачи, командующий эскадрой стремился поставить их на возможно близкое расстояние от рейда. «В начале (двенадцатого) часа фрегат «Кагул» спрашивал у адмирала, держаться ли ему у адмирала, на что сигналом адмирал отвечал «да».

С русских кораблей стала ясно видна турецкая эскадра стоявшая в Синапе. Турецкие суда были поставлены на самом незначительном расстоянии от берега; береговые батареи прикрывали фланги и центр боевой линии неприятельской эскадры. Турецкие фрегаты и корветы, расположенные вогнутой линией параллельно берегу, растянулись на целую милю, и такая протяженность боевой линии противника затрудняла сосредоточенное действие артиллерии больших русских кораблей, которым необходимо было для направления бортового огня разворачиваться на шпринге.

Почти в центре боевой линии неприятельской эскадры стоял адмиральский фрегат «Ауни-Аллах» под флагом Османа-паши. Рядом с ним, немного вправо и ближе к берегу, находился 22-пушечный корвет «Гюли-Сефид». Влево от турецкого флагманского фрегата были расположены 44-пушечный фрегат «Фазли-Аллах», 24-пушечный корвет «Неджми-Фешан» и 60-пушечный фрегат «Неси-ми-3ефер". Один из лучших фрегатов турецкого флота, 60-пушечньш «Навек-Бахри» замыкал левый фланг турецкой эскадры, находясь под прикрытием береговое батареи № 4.

Батарея № б прикрывала правый фланг неприятеля. Здесь стоял второй флагманский фрегат турок «Низамие» под флагом адмирала Гуссейна-паши. 24-пушечный корвет «Фейзи-Меабуд», 54-пушечныий фрегат «Канди-Зефер» и 56-пушечный фрегат «Дамиад". Между фрегатов «Дамиад» и корветом «Гюли-Сефнд» был оставлен значительный интервал, чтобы открыть сектор артиллерийского обстрела для орудий крупного калибра, расположенных в центральной батарее № 5.

Между первой боевой линией турецкой эскадры н берегом находились пароходы «Таиф», «Эрекли», транспорты «Ада-Феран», «Фауни-Еле» и купеческие бриги. Оба парохода были поставлены вблизи центрального интервала, разделявшего линию турецких судов на два фланга; пароходы были защищены от обстрела русской артиллерии впереди стоящими турецкими судами и имели возможность выйти на середину рейда, используя не только центральный проход, но также интервалы между судами.

Все неприятельские суда стояли на якоре, правым бортом к приближавшимся русским кораблям. Между берегом и эскадрой по рейду непрерывно сновали шлюпки, на пароходах разводили пары, на всех судах было заметно большое движение. Неприятель заметил русскую эскадру. Турецкая эскадра лихорадочно готовилась к бою, но на береговых батареях все было тихо.

Русские корабли, стремительно сближаясь с неприятелем, уже выходили на траверз турецкой береговой батареи № 1, расположенной на мысе Боз-Тепе. С минуты на минуту ожидался приказ флагмана открыть огонь по противнику. Наконец, ровно в 12 часов дня на гротбрам-стеньге флагманского корабля взвился сигнал, но когда его разобрали: то оказалось, что это не долгожданный красный флаг, означавший сигнал «открыть огонь», а обычный полуденный флаг: верный морскому обычаю, Нахимов спокойно показывал полдень... В самый последний момент перед сражением Нахимов вновь воодушевлял моряков своей выдержкой, спокойствием, непоколебимой уверенностью в победе.